Майкл джексон ожог на съемках пепси

Еще один отрывок из книжки Тараборелли — про тот злосчастный рекламный ролик Pepsi. Неприятная, конечно, это была история… Но описание того, как ситуацию разруливали и как вел себя Майкл, я нахожу очаровательным.

Текст — компиляция из эксмошного издания и моего перевода недостающих фрагментов. Анекдот про перчатку в старом издании отсутствовал (во всяком случае, в русском переводе). Видимо, JRT

сочинил узнал его позже.~*~
Первым мероприятием на начало 1984 года была запланирована съемка двух реклам Pepsi-Cola. Майкл не испытывал большого энтузиазма по поводу этого предприятия, особенно после того как Quaker Oats Company предложила спонсировать тур Джексонов суммой, на 40 процентов превышающей предложение Pepsi-Cola. Хотя контракт с Pepsi был уже подписан, Джон Бранка попытался вывести Майкла из этого соглашения. Однако, Дон Кинг (менеджер Джексонов, нанятый для тура; жуткий тип с криминальным прошлым – прим. пер.) попросил Кэтрин «образумить Майкла», и в итоге сделка с Pepsi осталась в силе.

С самого начала все понимали, что у Майкла будет полный контроль над качеством реклам. У братьев не было права голоса по поводу отснятого материала, но их это устраивало. За съемки в рекламе они получили изрядную сумму и были удовлетворены.

После нескольких встреч с Майклом руководители Pepsi-Cola забеспокоились. Как выяснилось, друзья Майкла, Пол Маккартни и Джейн Фонда, сказали ему, что, согласие на съемки в рекламе было ошибкой, так как в результате его образ будет эксплуатироваться перед публикой слишком часто. Майкл решил, что единственный способ поправить дело – убедиться, что его лицо будет показано крупным планом только единожды и не дольше четырех секунд. Иными словами, он собирался сыграть эпизодическую роль в своей собственной рекламе – и за это Pepsi должна была заплатить пять миллионов долларов.

«Есть же и другие способы снять меня – не тыча камерой мне в лицо, – объяснял Майкл троим раздраженным представителям Pepsi-Colа на собрании у него дома. – Используйте мои символы. Снимите мои туфли, гетры, перчатку, одежду – а потом, в самом конце, раскройте меня». Он дал руководителям Pepsi разрешение на использование Billie Jean и даже согласился написать для песни специальные слова про Pepsi. Майкл не пытался выйти из сделки, он просто хотел, чтобы реклама получилась необычная. Он решил, что если уж приходится ее делать, то пусть она хотя бы будет стоящей. На встрече с Роджером Энрико, президентом и генеральным директором Pepsi-Cola Company, он сказал: «Роджер, я заставлю Коку пожалеть, что они не Pepsi».

Хотя Майкл пытался стать командным игроком, у него все равно были сомнения. «У меня на душе не спокойно, — сказал он об этом контракте с Pepsi. – Сердцем я чувствую, что неправильно рекламировать то, во что не веришь. Мне кажется, это дурная примета». Пожав плечами, он добавил: «Но, похоже, в данной ситуации придется просто сделать все, что в моих силах».

В пятницу, 27 января 1984 года пришло время снимать рекламу. Три тысячи человек собрались в одном из залов Лос-Анджелеса, изображая публику на живом концерте. Джексоны должны были петь You’re a Whole New Generation – специально написанный текст на музыку Billie Jean.

Перед началом съемок братья готовились: надевали костюмы, накладывали макияж. В этот момент Майклу потребовалось в уборную. «Можешь воспользоваться моей», – предложил режиссер Боб Джиральди. Со словами «не волнуйтесь, я на минутку», Майкл зашел внутрь и запер дверь.

Тридцать секунд спустя из ванной раздался душераздирающий крик.

— Боже! Что случилось? – Боб Джиральди в волнении начал стучать в дверь. – Майкл, Майкл! Ты в порядке?

Майкл медленно открыл дверь – Боб и другие бросились в ванную.

— Я уронил перчатку, — сказал Майкл в смущении.

— Куда? — спросил Боб.

— Туда, — кротко ответил Майкл и указал в сторону унитаза. И действительно, там в воде одиноко плавала белая украшенная камнями перчатка.

— О… — выдавил Боб, пытаясь не расхохотаться. — Ладно. Кто-нибудь, найдите какой-нибудь крючок, что ли! Сейчас мы ее оттуда выловим.

Все засуетились в поисках крючка. В конце концов Майкл не выдержал:

— Ладно, забудьте! — Он наклонился и достал насквозь промокшую перчатку. — У кого-нибудь есть фен?

Это был длинный день. Все братья, кроме Майкла, приехали к девяти утра. Тито дублировал Майкла, заняв его место на время подбора угла съемки и прочих технических приготовлений. Сам Майкл — звезда шоу — не появлялся на протяжении нескольких часов.

К шести часам вечера группа исполняла свой концертный номер уже в шестой раз за день – в этот раз для того, чтобы Боб смог сделать какие-то технические доводки. В конце концов в 6:30 началась съемка. Повторяя отрепетированные действия, Майкл начал спускаться с подиума по лестнице в сверкающем освещении. Братья играли, выстроившись в линию на сцене. Как и было задумано, разорвалась дымовая шашка и сработали другие пиротехнические эффекты, на мгновение скрыв Майкла из поля зрения.

Но вот он появился: сначала только характерный силуэт.

Затем в двух футах от головы Майкла с громким треском взорвалась магниевая шашка.

Спускаясь по лестнице, он оказался в клубах густого дыма. Что-то было не так. Майкл начал танцевать. Сделал поворот, еще один и еще. Три оборота и стойка на носках — Майкл был в ударе. Когда он повернулся, зал ахнул: от взрыва у него загорелись волосы. Позже он вспоминал, что почувствовал жар, но подумал, что это тепло от софитов. Какое-то недолгое время Майкл еще продолжал танцевать, а потом, ощутив жгучую боль, натянул куртку на голову и осел на сцену. «Тито! Тито!», — крикнул он.

Первым среагировал Мико Брандо, 22-летний сын Марлона Брандо, работавший в группе охраны Майкла. «Я подбежал, схватил его и стал руками тушить волосы», — рассказывал Брандо, который обжег тогда пальцы.

Некоторое время никто не понимал, что произошло и как реагировать. В зале началось столпотворение. Джермен потом говорил, что его первой мыслью было покушение. Вся команда бросилась на сцену, Майкла повалили на пол, набросили на голову одеяло, чтобы сбить огонь. Пламя потушили, к голове приложили лед и из чьей-то футболки соорудили холодный компресс. После этого Майкла унесли со сцены.

Когда его забрали безвозвратно, охране стоило большого труда успокоить толпу и восстановить порядок. Все в зале кричали. Так как никто из ответственных лиц не мог точно сказать, что произошло, публика выдвигала свои версии. Большинство считало, что было совершено покушение.

Майкла хотели вынести через служебный выход в задней части театра, дабы избежать встречи с фанатами и прессой. Но он настоял, чтобы из здания вышли через главный вход, сквозь толпу и репортеров. Майкл объяснил, что хочет показать своим фанатам, что с ним все в порядке. По правде говоря, кроме этого, он еще и умел ловить момент: ведь лучший пиар и представить себе сложно. «Оставьте перчатку, — сказал Майкл санитарам, укладывающим его на носилки. — Здесь пресса». Даже на фоне боли, шока и всеобщей истерии, шоумен брал в нем верх.

Видеозапись, показывающая, как Майкла Джексона увозит скорая помощь, стала главной темой всех выпусков новостей в тот вечер. Он лежал с забинтованной головой, пристегнутый к носилкам, до самого носа укрытый одеялом, из-под которого выглядывала рука в расшитой блестками перчатке. Майкл, собрав, казалось бы, последние силы, поднял руку и… помахал в камеру.

«Если бы E.T. не прилетел к Эллиоту, он прилетел бы к Майклу», — сказал о нем как-то Стивен Спилберг. Теперь Майкл сам был этим E.T.: маленьким странным созданием, которого ранили игравшие с огнем взрослые и которого теперь неведомо кто увозил неведомо куда и неведомо зачем.

Как Майкл потом вспоминал, когда его вывозили, он заметил нескольких представителей Pepsi, столпившихся в углу с тревожными лицами. Они, должно быть, поняли, что этот инцидент может превратиться в крупнейший судебный иск в истории шоу-бизнеса. К тому моменту, когда дым рассеется, Майкл Джексон мог бы уже владеть всей компанией Pepsi.

На следующий день фотография Майкла-E.T. были на передовицах по всему миру. Сам Майкл потом назвал ее «тот мой знаменитый снимок».

Майкла отвезли в отделение скорой помощи Медицинского Центра Цедарс-Синай, где ему обработали рану антисептиком и наложили бинты. Ему предложили обезболивающее, но из презрения к наркотикам он отказался. Вскоре, однако, он понял, что без этого не обойтись, и принял лекарство. Затем Майкла в сопровождении Джозефа и Кэтрин, Билла Брея, брата Рэнди и личного доктора Стива Хоффлина перевезли в Мемориальный госпиталь Бротмана в Калвер-Сити.

Вечер пятницы он провел отдыхая в больничной палате. Скоро ему стало скучно, и он попросил принести видеоплеер. Так как ни у кого из персонала не оказалось ключа от комнаты с видеоаппаратурой, кому-то пришлось взломать замок, и Майкл получил видеомагнитофон и несколько кассет. Он выбрал фильм Close Encouters of the Thid Kind, режиссером которого был его друг Стивен Спилберг, и смотрел его до часу ночи, пока не заснул от принятого снотворного.

Кэтрин, Джозеф и Билл Брэй собирались ехать домой. Было заметно, что они несколько успокоились после напряженного дня. Джозеф увидел в углу больничного холла группу сотрудников Pepsi, которые все еще выглядели растерянными. Проходя мимо, он бросил им: «Что это у вас лица вытянулись? Боже! Ожог-то размером всего с полдоллара».

Майклу повезло: его лицо не пострадало. Он получил на затылке ожоги 2-ой степени величиной с ладонь, и только на маленьком участке кожи — размером с четверть доллара — был ожог 3-ей степени. Врачи сказали, что волосы на поврежденном участке кожи должны вырасти снова.

В субботу, если верить старшей медсестре Патрисии Лавалез, Майкл уже «пел в душе». Утро он провел за просмотром American Bandstand и Soul Train, a также за разговорами по телефону: звонили Дайана Росс и Лайза Миннелли. В тот день его выписали. Перед тем как отправиться домой, Майкл в бирюзовой больничной робе, надетой поверх уличной одежды, и в черной фетровой шляпе, скрывающей рану, ходил по палатам, прощаясь, фотографируясь и раздавая автографы другим больным.

После выписки Майкл снял на одну ночь номер в гостинице «Шератон», чтобы быть подальше от своей семьи. Туда к нему приехал Джон Бранка.

— Майк, по-моему, Бог хочет тебе что-то сказать по поводу этих рекламных роликов, — сказал Джон. — Не надо было за них браться.

— Я знаю, Бранка.

— Скажи спасибо за это Дону Кингу!

— Слушай, не напоминай мне, — произнес Майкл с явным отвращением.

В тот вечер Майкл, Бранка, врач Стив Хоффлин (пластический хирург Майкла) и еще несколько человек из ближайшего окружения смотрели запись, чтобы разобраться, что произошло. (Сразу после инцидента Гэри Штиффельман, партнер Джона, забрал пленки у операторов. У Pepsi не осталось документальных свидетельств. Все было у Майкла.)

Просмотрев запись, Майкл пришел в ярость:

— Я мог погибнуть. Вы видели, что они сделали со мной? Видели? Боже, не могу поверить!

Его пытались успокоить, но напрасно.

— Поставьте запись еще раз, — приказал он.

Кто-то поставил кассету, и все просмотрели ее еще раз.

— Так, — сказал Майкл. — Я хочу, чтобы она стала достоянием общественности. Я уничтожу Pepsi. Как только мои поклонники увидят запись, Pepsi станет историей.

— Но, Майк… — начал один из его компаньонов.

— Я серьезно, — сказал Майкл, прерывая его. – Выпустите запись на ТВ. Я хочу, чтобы она немедленно была в новостях. Я хочу, чтобы все видели, что со мной случилось, хочу, чтобы ее выпустили в понедельник. Pepsi еще пожалеет!

— Майк, так нельзя делать.

— Хочешь поспорить? Еще как можно! — настаивал Майкл. — И я это сделаю.

К воскресенью слух о том, что Майкл собирается сделать, дошел до Роджера Энрико, президента Pepsi. Джон Бранка показал ему запись. «В прессе написали, что у него загорелись волосы? — вспомнил Роджер. — По-моему, выглядит так, будто горит вся голова. Человек-факел. Ни в коем случае никто не должен этого видеть. Это ужасно».

Роджер понимал, что должен заставить Майкла передумать, иначе ни один фанат Джексона никогда больше не купит Pepsi, увидев, «что Pepsi с ним сделала».

«С трепетом, какого не чувствовал никогда в жизни», Энрико позвонил Джозефу и спросил, что с этой проблемой можно сделать.

— С какой проблемой? — поинтересовался Джозеф.

— Майкл хочет выпустить пленку с горящими волосами.

— Зачем ему это делать? — Джозеф был сбит с толку.

Энрико не мог ответить на этот вопрос. Он мог только предполагать, что Майкл жаждет мести. Он сказал Джозефу, что после выпуска пленки Майкл в сознании людей всегда будет ассоциироваться с этим инцидентом, подобно тому, как фильм Запрудера все ассоциируют с убийством президента Кеннеди.

Джозеф не знал, что ответить.

— Попробуй нынче указать Майклу, что ему делать! — пожаловался он. — Это бесполезно. Он делает, что хочет. Все что я могу, — заключил он, — это пожелать вам удачи.

Майкл решил, что пленка выйдет в начале следующей недели. Он был решительно настроен мстить. Он бы выпустил ее и раньше, если бы его люди смогли найти лабораторию, готовую заняться срочной обработкой пленки в воскресенье.

Для начала, чтобы разжечь аппетит, через «Ассошиэйтед Пресс» была распространена мутная фотография, запечатлевшая Майкла сходящим с лестницы с горящими волосами. На фото это было похоже на нимб. Снимок появился на передовицах почти всех ежедневных газет.

После того, как фото было выпущено, Бранка решил, что Майкл уже должен был выпустить пар, и сделал попытку отговорить его от публикации записи.

— Это же чудовищно, Майк, — сказал Джон на совещании. — Не поступай так со своими поклонниками. Мне кажется, надо просто договориться с Pepsi и продолжать жить. Ну зачем раздражать всех, Майк?

— А почему бы и нет? — спросил Майкл.

— Хватит, Майк. Ты же выше этого.

Майкл выдавил из себя улыбку:

— Я веду себя глупо, да? Ты прав. Давай оставим это. Но я хочу, чтобы они заплатили, Бранка. Я серьезно. Пусть заплатят сполна.

Хотя Майкл получил всего 700 000 долларов за рекламные ролики, внимание публики, которое привлек к нему этот несчастный случай, стоило неоценимо дороже. Он завоевал симпатию всего мира. Больница, куда он попал на лечение, была вынуждена нанять шестерых добровольцев, чтобы отвечать на телефонные звонки поклонников и доброжелателей. Госпиталь получил тысячи звонков, писем и открыток. Даже Рональд Рейган прислал Майклу сочувственное письмо, датированное первым февраля 1984 года: «Я рад, что вы не пострадали серьезно во время инцидента. Я знаю по опыту, что такие вещи могут случаться во время съемок, какие бы меры предосторожности ни предпринимались…»

Врач Майкла Стивен Хоффлин позже вспоминал: «Майкла разозлило то, что адвокаты Боба Джиральди (продюсера видео) пытались свалить вину за ожог на гель для волос, которым он пользовался. Они сказали, что это из-за него волосы подхватили пламя. Майкл считал Джиральди своим другом и не ожидал от него такого поведения. Он говорил мне, что использует только натуральную парфюмерию – никакой химии».

Вернувшись в Энсино, Майкл первым делом позвонил Стиву Ховеллу: «Ты не мог бы приехать и настроить телевизор в моей комнате, чтобы я посмотрел The Three Stooges?»

В тот же день он прокатился по своему поместью на электромобиле — копии электромобиля из аттракциона Mr. Toad’s Wilde Ride в Диснейленде. Его поклонники, как всегда дежурившие за воротами, видели, как Джексон носился на машинке по дорожкам парка, словно мальчишка, которому мама позволила покататься. Наигравшись с дорогой игрушкой, Майкл шутя бросил свою больничную робу фанатам через ворота.

Всю жизнь после этого Майкл ощущал некоторую боль в месте ожога. «Они знали, что я мог их засудить, — писал он про Pepsi в своей книге Moonwalk (хотя большинство считало, что в инциденте виновата не Pepsi, а фирма, организовывавшая съемки), — но я поступил благородно».

Ну, на самом деле не так уж и благородно. По просьбе Майкла Джон вынудил Pepsi на финансовую компенсацию. Он просил 1,5 миллиона долларов. Руководство компании готово было заплатить даже притом, что они не считали себя виноватыми в инциденте, а винили подрядчика, но эта сумма показалось им неоправданно большой. «Может, сойдемся на половине миллиона?» — предложил один из адвокатов Pepsi. В конце концов под угрозой судебного иска Pepsi-Cola выплатила Майклу 1,5 миллиона.

Майкл принял деньги и пожертвовал их в пользу Ожогового Центра Майкла Джексона, который после несчастного случая был создан в его честь в больнице Бротмана.

~*~
Приметы приметами, но, раз с Пепси Майкл сотрудничал вплоть до 93-го года, наверное, в результате того разбирательства обе стороны стались удовлетворены. И рекламу в итоге таки сняли. Это же ведь она, да? Может, конечно, Майкл из бедных манагеров Пепси тогда и вынул душу, но оно того стоило: ролик получился просто шикарный!