Девушка которая умерла от ожогов

23-летняя жительница Назрановского района, пострадавшая при хлопке бытового газа в частном доме, скончалась сегодня в больнице Махачкалы.

Марем Сакалова была транспортирована из
отделения реанимации Ингушской республиканской клинической больницы в Назрани в специализированную клинику Дагестана.
Ее состояние врачи оценивали как тяжелое.
Молодая женщина получила 85% ожогов тела.
Чтобы спасти ребенка, которого она вынашивала, врачи провели операцию кесарева сечения. Ребенка удалось спасти.
Сейчас жизни и здоровью новорожденного ничего не угрожает, он находится в республиканском перинатальном центре. Ребенка поместили в специальный бокс для выхаживания детей.

Напомним, пожар произошел 15 ноября днем в частном доме на улице Осканова в с.п Экажево. Предварительно установлено, что взорвался бытовой газ.

Ещё новости о событии:

Новости соседних регионов по теме:

Днем 2 октября 2020 года главный редактор нижегородского издания KozaPress Ирина Славина совершила самосожжение у здания МВД в Нижнем Новгороде. От полученных ожогов она скончалась на месте. Накануне в квартире журналистки прошел обыск в рамках уголовного дела по статье об осуществлении деятельности , возбужденного против одного из жителей города — Славина проходила по этому делу свидетелем. Друзья и коллеги Славиной описывают ее как бесстрашного человека, находившегося под постоянным административным прессингом.

Днем 2 октября 2020 года главный редактор нижегородского издания KozaPress Ирина Славина написала на своей странице в фейсбуке: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию». Через несколько минут Славина подожгла себя у здания МВД в Нижнем Новгороде и умерла на месте от полученных ожогов. Ей было 47 лет. 

Ирина Славина — известная в Нижнем Новгороде журналистка. Она получила филологическое образование и несколько лет работала учителем русского языка и литературы. А карьеру журналиста Славина начала в 2003 году, устроившись на работу в главную региональную газету «Нижегородская правда». Весной 2015-го Славина, в третий раз оставшись без работы (потому что «слишком далеко совала свой нос», как она четыре года спустя описывала это в интервью), основала интернет-издание Koza.Press.

«Я никогда не мечтала о собственном СМИ. Эта идея родилась спонтанно. Думаю, увольнения мне было не избежать — не сегодня, так завтра. Есть вещи, к которым я нетерпима. Ни для кого не секрет, что в Нижегородской области цензура тотальная», — рассказывала она тогда в интервью изданию «Правда ПФО». Проект существует за счет пожертвований. Славина работала в нем одна: была «и за корреспондента, и за выпускающего редактора, и за оператора». Писала о преследовании оппозиции, преступлениях сотрудников силовых структур и незаконных закупках администрации города. По некоторым историям «Козу» цитировали чаще, чем крупные городские издания.

«„Коза“ имела для Ирины большое значение, это было дело ее жизни. Она в новостях поднимала многие острые темы: по коррупции, экологии, — о которых другие не писали. И ее сообщения иногда были поводами для прокурорских проверок», — рассказывает «Медузе» знакомый Славиной, журналист нижегородского «Коммерсанта» Роман Кряжев. Он добавляет, что денег проект Ирине не приносил, но у нее была своя аудитория: «Читатели ей, например, за день могли собрать деньги на покупку порезанных какими-то отморозками колес или на оплату штрафа».

С Ириной Славиной координатор медиапроекта «Четвертый сектор» (основан пермскими журналистами, но освещает темы, связанные с разными регионами России) Анастасия Сечина познакомилась «на журналистских учебах». Сечина говорит, что как журналист Ирина — одиночка, но они нередко помогали друг другу. «Ее проект — тот редкий случай, когда региональное СМИ существует на пожертвования, — рассказывает „Медузе“ Сечина. — Ирина как человек очень комфортный и легкий. Вязала какие-то потрясающие вещи. Они сами с мужем готовили сыр, производя впечатление очень любящей семьи. По жизни она человек мягкий, но при этом довольно радикальна в каких-то своих взглядах. [Иногда] она придерживалась очень жесткой позиции, которая была не всем симпатична. Но стояла на своем». 

Другая знакомая Славиной, пресс-секретарь «Открытой России» Наталья Грязневич также описывает ее как человека, который называл «черное черным», «без оглядки на чье-то мнение». «Она была просто очень свободным и пассионарным человеком. Быть таким в России, как мы видим, смертельно опасно», — написала в своем фейсбуке Грязневич.

За день до самоубийства — 1 октября — Ирина Славина рассказала, что в ее квартире прошел обыск. «Сегодня в 6:00 в мою квартиру с бензорезом и фомкой вошли 12 человек: сотрудники СКР, полиции, СОБР, понятые. <…> Адвокату позвонить не дали. Искали брошюры, листовки, счета „Открытой России“, возможно, икону с ликом [основателя „Открытой России“] Михаила Ходорковского. Ничего этого у меня нет. Но забрали, что нашли — все флешки, мой ноутбук, ноутбук дочери, компьютер, телефоны — не только мой, но и мужа, — кучу блокнотов, на которых я черкала во время пресс-конференций. Я осталась без средств производства. Со мной все нормально», — написала она в фейсбуке. 

В тот же день помимо Славиной с обысками пришли еще к пяти жителям Нижнего Новгорода: заместителю председателя регионального отделения партии «Яблоко» Алексею Садомовскому, координатору штаба оппозиционного политика Алексея Навального Роману Трегубову, бывшему координатору штаба и журналисту «МБХ-медиа» Дмитрию Силивончику, а также к активистам Юрию Шапошникову и Михаилу Бородину.

Нижегородское отделение «Яблока» заявило, что все они проходят свидетелями в уголовном деле «по статье об осуществлении деятельности нежелательной организации». Его завели на основателя нижегородского отделения «церкви летающего макаронного монстра», активиста Михаила Иосилевича. По версии следствия, он предоставлял «Открытой России» (именно она признана в России «нежелательной организацией») помещение для проведения обучающих курсов. 1 октября у Иосилевича дома также провели обыск. При этом в интервью «Эху Москвы» исполнительный директор «Открытой России» Андрей Пивоваров заявил, что дело сфабриковано. В сентябре, по его словам, у «Открытой России» не было мероприятий (проведение которых следствие связывает с Иосилевичем) в Нижнем Новгороде, зато они проходили в Великом Новгороде. «То есть они перепутали Нижний Новгород с Великим и возбудили это дело», — сказал Пивоваров.

Знакомые Ирины Славиной рассказывают, что этот обыск — далеко не первое ее столкновение с силовиками. «У нее это регулярно происходило, — вспоминает Анастасия Сечина. — Она всегда про это писала. Всегда называла имена и фамилии людей, с которыми эти столкновения происходили, называла конкретных сотрудников в конкретных органах. В общем, была занозой в заднице».

Только в 2019 и 2020 годах Славину несколько раз привлекали к административной ответственности за ее политическую позицию и журналистскую деятельность, — например, оштрафовали на 20 тысяч рублей за выход на марш памяти Бориса Немцова в Нижнем Новгороде, на пять тысяч рублей — за посты в фейсбуке о форуме «Свободные люди», на 70 тысяч рублей — за пост в фейсбуке об открытии мемориальной доски в честь Сталина в городе Шахунье, на 65 тысяч рублей — за статью о заболевшем коронавирусом руководителе секции самбо, который, несмотря на болезнь, продолжал контактировать с людьми (суд счел публикацию распространением заведомо недостоверной информации про коронавирус).

«Я в шоке. Не знаю, что творилось у нее в голове, зачем она решила убить себя так. Видимо, последние обыски по делу Михаила Иосилевича, когда у нее выгребли всю оргтехнику, окончательно выбили ее из колеи», — говорит «Медузе» Роман Кряжев из нижегородского «Коммерсанта». Она постоянно находилась под прессингом, добавляет он: «Суды, штрафы, машину ей портили, колеса резали. Но многие не понимают чисто по-человечески, зачем этот политический жест с Российской Федерацией». 

В последний раз с Ириной ее знакомая журналистка Анастасия Сечина общалась утром 2 октября. Увидев новости об обыске в квартире Славиной, Сечина написала ей и предложила помощь. «Она отвечала немногословно, — вспоминает журналистка. — Я ее спросила, с чем вообще связано все это дело: „С тем, что ты писала про дело Иосилевича?“ Она говорит: „Видимо“. Я говорю: „Так что люди-то говорили, когда врывались в твою квартиру?“ Она отвечает: „Что в рамках этого дела“. А на вопрос, нужна ли ей помощь, просто промолчала. Все».

Сечина добавляет, что такое общение для Ирины Славиной не свойственно: «Обычно, если мы с ней переписываемся, то со смайликами. Как-то живее, чем сейчас. Я еще подумала, что, может, она отвечает так немногословно, потому что не хочет переписываться об этом деле в фейсбуке из соображений безопасности». 

О том, что Ирина Славина погибла, Анастасия Сечина узнала из новостей. Говорит, что сначала решила, что это шутка или фейк. «При том, что Ирина постоянно писала о каких-то конфликтах, это был совершенно жизнерадостный человек, который параллельно жил спокойной жизнью, в которой была домашняя сыроварня и вязаные палантины — она публиковала их у себя на странице, — рассказывает Сечина. — Состыковать сейчас вместе ту Ирину, которую я знаю, с тем, что она совершила, я просто не могу. Такой она человек — вот коза — который будет продолжать бодаться до последнего». 

Управление Следственного комитета по Нижегородской области заявило, что Ирине Славиной назначена посмертная психолого-психиатрическая экспертиза. По мнению ведомства, информация о том, что самоубийство Славиной связано с тем, что накануне в ее квартире провели обыск, «не имеет под собой никаких оснований». «Она была свидетелем и не являлась ни подозреваемой, ни обвиняемой в рамках расследования уголовного дела», — говорится в заявлении СК.

Днем к зданию МВД, где умерла Ирина Славина, приехали ее муж и дочь. Позже жители Нижнего Новгорода организовали там стихийный мемориал — к черно-белому портрету журналистки они несут свечи и цветы. 

Кристина Сафонова