Сколько лежат в реанимации с ожогами
Первое, что в прямом и переносном смысле приходит в голову обычному человеку, который сюда попадает, – специфический запах. Он есть в любом отделении любой больницы. Но здесь – еще более острый. И дело не в оборудовании или условиях: с момента открытия в 2007-м тут кристальная чистота, сделан ремонт и стоит новейшая техника. Дело скорее в том, что это – ожоговая реанимация. И этот запах для врачей и медсестер самое меньшее из зол – к нему они давно привыкли. На наше счастье, еще больше они привыкли “вытягивать с того света” тех, кто порой забывает сказать обычное “спасибо”.
– В нашей работе ситуация абсолютно непредсказуемая: 5 минут ты свободно отдыхаешь, а потом сразу поступают не один и не два человека, – врач реаниматолог-анестезиолог Евгений Кажура обходит палаты, рассказывает о своем бытии. – Пациенты у нас разные: зимой в основном с отморожениями, летом – с термическими ожогами. Одно могу посоветовать: ставьте кружки с чаем или кофе подальше, если ребенок у вас только начал ходить. Он подошел, дернул и получил ожоги. А потом мама рыдает – спасите-помогите.
Секунда – и последняя фраза вдруг визуализируется. В палате мама с маленькой девочкой. Ей от силы года полтора. И даже игрушки, разбросанные на кровати, не могут отвлечь малышку от плача. Все-таки ожог на руке и плече – это банально больно. Понятно, не менее больно – но уже морально, ее матери. Да что уж теперь…
И такие травмы тут основные, говорят врачи: или по неосторожности, или по глупости.
– Наша специальность состоит из двух достаточно разных частей: дать человеку анестезиологическое пособие в процессе операции и реанимация – то есть проводить интенсивную терапию на тяжелых больных. Например, человек переливает бензин или спирт технический и при этом курит. Такое бывает сплошь и рядом. К нам попадают те, кто в состоянии алкогольного опьянения горит в постели, опять же – потому что курят. Некоторые лезут в трансформаторные будки – за цветными металлами. Получают такие тяжелые ожоги в итоге, что приходится оперировать, – Галина Дорошевич говорит это с нескрываемой печалью. И это по-человечески подкупает. Совсем молодая девушка. Совсем без косметики. В ее карьере реаниматолога-анестезиолога уже большой багаж подобных трагикомических историй. Такая уж у них работа – улыбка здесь только сквозь слезы и грусть.
– Да-да, – подхватывает коллегу Евгений. – Однажды к нам поступила женщина с 70 или 80% термического ожога. Оказалось, загорала. Как она так загорала – не пойму до сих пор.
– Если бы люди хотя бы осторожнее были! – поддерживает Галину и Евгения старшая медсестра отделения Людмила Ермолович. – Мы даже сами уже на автомате стараемся кружку с кипятком, когда чай пьем, отодвигать подальше. А люди… Есть даже случаи, когда из сауны приезжают. Так выпьют, что температуры не чувствуют. Причем сюда они поступают еще в сознании, а потом так ухудшается состояние, что заканчивается для человека все очень печально.
Это нелегко – всегда быть начеку, как они. Позвонить могут в любую секунду, ведь это отделение реанимации и интенсивной терапии для тяжело обожженных больных на базе Больницы скорой медицинской помощи – пока единственное в стране. Везут отовсюду. Самых сложных пациентов с самыми разными патологиями. К ожогам у больных может “прилагаться” и инсульт, и инфаркт, и гемофилия. И всех нужно вылечить. Хотя человеку неподготовленному это и просто видеть тяжело.
Из палаты донеслись странные звуки. Кажется, будто кто-то задыхается. Оказалось, так дышит сильно обгоревший человек, находясь без сознания. Над его кроватью маленькая икона. Похоже, его родственники верят в Бога и во врачей. А сами врачи? Верят в Бога, в себя… и в людей.
– Честно говоря, я никогда не задумывался уйти куда-то в бизнес, в фармакологическую фирму. Да, там больше платят, но эффекта я не вижу. Достаточно просто от родственников услышать “спасибо”, – вздыхает Евгений (и тема для разговоров это больная, и за дежурную смену в 24 часа все-таки устаешь). – При этом только единицы приходят, чтобы сказать это простое банальное “спасибо”. А почему я не могу уйти? Ну, не хочу потому что. Мне моя работа нравится, неважно, сколько платят. Главное – благодарность пациентов.
И эти слова могли бы сойти за какой-нибудь пафос, если бы все трое – и Галина, и Людмила, и Евгений – чуть позже не сразили наповал всего одной фразой. Каждый из них, не сговариваясь, на обычный вопрос о том, что для них есть их работа, без раздумья ответил: вся моя жизнь. В эту секунду, наверное, любой на месте автора испытал бы одно и то же смешанное чувство – огромного уважения и огромной… вины. За всех, кто так и не дошел сказать то самое простое “спасибо”.
– Из всех 100% поступающих к нам погибают буквально несколько процентов. Но не нужно думать, что это потому, что у них мало травм, нет. Люди от ожогов умирают везде, но мы тут действительно некоторых просто вытягиваем с того света, – объясняет Галина и оглядывается назад. Пациенты лежат на уникальных французских кроватях со специальной микросферой. Они лечебные: подсушивают повязки, чтобы раны не нагнаивались, и долгое время не дают образовываться пролежням.
Но не оборудованием единым. Кроме своих знаний и умений, самое ценное, что здесь дарят, – внимание. С кем-то поговорят и подбодрят, ребенку что-то купят. Случаются здесь и такие истории. Семья погибла при пожаре, а трехмесячная девочка осталась сиротой. Бутылочку для кормления врач покупал сам. И за свои. А кто, говорят медики, если не мы?
– Наши пациенты, взрослые, я имею в виду, нас почему-то не помнят, – смущенно улыбнувшись, добавляет Людмила. – Потому что они здесь всегда в очень тяжелом состоянии. Потом уже, когда от нас переводятся, потому что им лучше становится – запоминают медперсонал, других сотрудников. Бывает, выписываются и потом приходят к нам – это не так часто происходит, но нам очень приятно. Мы даже можем в лицо не помнить этого человека, потому что он меняется – у нас лежит очень тяжелый, забинтованный весь, и порой кажется, что когда они без сознания, они нас не слышат. А, оказывается, слышат все и даже по именам помнят, кто за ними ухаживал. Это, наверное, самое дорогое – когда возвращаются. Но просто, чтобы поблагодарить!
– Конечно, хочется иногда, – смеется Галина. – Хочется элементарной человеческой благодарности. Потому что действительно над больным можно стоять сутками, а он при этом будет находиться в медикаментозном сне, и когда проснется, просто не будет знать, что такое было. А ведь приходится за него делать все: обрабатывать глаза, нос, рот, руки, ноги, чистить ему зубы и так далее. То есть фактически брать все то, что он делает в обычной жизни, на себя.
И правда, в сериалах такого не увидишь. Не увидишь еще многого. Как страдают родственники (каждый из отделения признался, что “грешит”), потому что слишком тяжел эмоциональный “рабочий” груз, как спасаются в редкие свободные дни (кто друзьями, кто рыбалкой), как переживают смерть больного в реальной жизни. Без киношной наигранности. Просто держат всё в себе, потому что жаловаться тут не комильфо.
– Каждый день видишь боль человеческую, понимаете, – подытоживает непростой разговор Людмила. – Всё равно же через себя это все пропускаешь. Ты понимаешь, как это больно тем родным, как это больно этому взрослому или ребенку, который поступает, как это тяжело. И стараешься все силы отдать, чтобы как-то облегчить его страдания. Ну и, соответственно, отдаешь всю свою энергию, наверное. Но я же понимаю, что все равно кому-то же надо здесь работать. Наверное, есть какое-то призвание у человека – помогать людям. Почти 20 лет я работаю медсестрой, ну куда я уже пойду? Нет-нет! Если только выгонят! (смеется.)
TUT.BY и МТБанк поздравляет всех медработников Беларуси с профессиональным праздником! Спасибо ВАМ за то, что спасали, спасаете и будете спасать жизни людей!
Источник
1402 просмотра
29 января 2021
Здравствуйте всем! Отцу 68 лет. Попал в больницу с ковидом 14.01 с поражением легких 25/35%. До этого температура была около недели. Пытались лечиться дома.
22.01 перевели в реанимацию. По состоянию на 27.01 информация от доктора: «за сутки стабилен, остаётся на маске, сатурация 93- 94.
По кт- Кт3, делали вчера. В анализе крови – подросли лейкоциты, 1,6. Общее состояние – Стабилен.
Продолжена плановая терапия.»
Вчера: «тяжёлый, но стабильный, на высокопоточной оксигенотерапии.». Дополнительно уточнил в справочной реанимации: «
Состояние такое же – тяжелое. Кровь лучше, лейкоциты 4,7 остальные по крови – норма. Давление – норма. Температуры нет. Дышит сам через аппарат. Сатурация 92%. Фракция кислорода 80%. Антибиотики пока не дают – нет необходимости. Продолжают проводить терапию».
Что беспокоит: отца лечили до ковида (несколько лет назад) по таким болезням: лимфома маргинальной зоны, делали химию. И 2 года назад долго лечился в НИИ Туберкулеза от микробактериоза легких, после чего он был постоянно на лекарствах. Сейчас допускаю, что осложнения связаны в том числе по этим побочкам. Позвонил в НИИ Туберкулеза врачу, который его вылечил с вопросом что он думает о ситуации с ковидом – ответ:«необходима гормональная терапия. Генная инженерия амализулам,из серии антибиотиков карбопинен. Но ей трудно судить т к у неё нет анализов его на сегодняшний день и вмешаться она ни как не может.»
Абсолютно не сомневаюсь в компетенции всех врачей, они все молодцы, но все таки есть вопросы. На войне, как говорится, все средства хороши..
1. Как вы оцениваете текущее состояние отца? Объективно какие шансы на полное выздоровление?
2. Есть уже накопленный опыт и статистика в мире по ковиду. Какое лечение ему сейчас больше подойдёт?
3. Насколько полезна сейчас реаниматологам информация о побочках и препаратах, которые порекомендовали в НИИ (по старым болячкам)? Может она является очень важной, но я этого не понимаю и не знаю воспользовались ли этой информацией в реанимации, ( я озвучивал им ранее)
4. Угнетает ощущение что ничем нельзя помочь. Связи с родными у отца тоже нет. Как в таких случаях могут помочь родные, кроме как не мешать врачам ( это и так понятно)?
Возраст: 38
Уважаемые посетители сайта СпросиВрача! Наш сервис работает для Вас и позволяет получать бесплатные онлайн консультации врачей круглосуточно. Задайте Ваш вопрос врачу и получите ответ мгновенно!
Врач УЗД, Хирург
Здравсствуйте, Руслан!
Ваше беспркойство за родного человека понятно
Когда отец лежит на аппарате, у тебя сердце разрывается, и хочется бежать, что то делать.
И правильно- чем больше у Вас информации, тем спокойнее.
Отвечаю Вам по пунктам:
– Вам надо надеяться на лучшее. За 8 месяцев работы в ковидном госпитале я видела множество пациентов с гораздо худшими показателями, чем у Вашего папы, которые успешно выздоровели.
Врач УЗД, Хирург
2. Да, опыт накоплен . Сейчас мы чувствуем себя гораздо более уверенно. Но существует протокол лечения ковид, его обязательно придерживаются: там четко прописано : когда и какие давать антикоанулчнты, антибиотики и гормоны
Поверьте- протокол ну очень строго соблюдаетя.
Нет такого : лечит человек на ИВЛ, ему ожин раз сделали назначения забыли. Это не так!!!!
Мониторинг состояния проводится круглосуточно!
Одна сестра на 3 человека в реанимации- выполняет назначения строго по времени , по минутам, и отмечает все в реанимационной карте.
3. Далее. Важно : зря Вы смущаетесь донести до лечащего реаниматолога советы и рекомендации фтизиатра. Почему Вы считаете, что доктор фтизиатр не может влиять на лечение? Напрямую- нет. Но иныормация о перенесенных заболеваниях важна.
Будет ли реаниматолог менять назначения после данной информации- это на его усмотрение.
Но она важна!
Совет : прямо напечатайте информацию на лисие А4- расскажите подробно, каа здесь : чем болел, ч о советует фтизиатр – и передайте реаниматологу : одно дело говорить, а другое- спокойно почитать
Так же можно попросить доктора фтизиатра выслать Вам выписку с рекомендациями на Вашу эл. почту.
Педиатр
Здравствуйте!
1 шансы есть всегда
2.опыт накоплен большой ,конечно, за такой период
3. Очень важно информировать лечащих врачом по поводу анамнеза и мнения прежнего врача
4.поможете,если сообщите доп сведения нынешним лечащим врачам
Терапевт
Здравствуйте!
Шансы безусловно есть и они очень высоки! Состояние тяжёлое, но существуют люди с гораздо более сильными поражениями и они выздоравливают, медленно, но верно.
Есть протокол, по которому строго ориентируется врачи. Безусловно сейчас ему нужна гормональная терапия. Антибиотики необходимо назначать при присоединении бактериальной инфекции, если не назначают, значит её нет. То же самое касательно моноклональных – кумабов – это серьёзные препараты, для которых необходима точка приложения. Ею является сильная патологическая воспалительная реакция (цитокиновый шторм), если его нет, то соответственно и действовать лекарству не на что.
Касательно информации от лечащего доктора – она безусловно важна и нужна, но я уверена, что доктор, который сейчас наблюдает вашего папу всю эту информацию знает.
Между врачами всегда была и есть тесная коллегиальность, обсудите с доктором из НИИ Туберкулёза его готовность, при необходимости проконсультировать нынешних врачей.
Конечно тяжело осознавать, что любимый родной человек находится в состоянии тяжёлой болезни и вы на это никак повлиять не можете. Это большое испытание для всей семьи, старайтесь мыслить позитивно, потому как прогноз правда достаточно положительный.
Из дополнительного-реанимационные пациенты очень плохо кушают, соответственно теряют силы для борьбы с болезнью, обсудите с реаниматологом возможность передачи для папы спец питания (Нутридринк Нутризон, малоежка), оно обогащенное, поэтому не даст организму истощиться без питания.
Будьте здоровы и обязательно верьте в своего папу и докторов, которые его лечат!
Терапевт
Здравствуйте, Руслан. Шанс есть всегда, даже, казалось бы, в безвыходной ситуации. В случае Вашего папы, они достаточно высоки. Гемодинамика стабильна, давление в держит, сатурация достаточно хорошая, пусть и на маске – уже хорошо, лейкоциты восстанавливаются. Но есть моменты, которые, безусловно, влияют на течение заболевания- это сопутствующая патология. Вам нужно сообщить докторам о диагнозах, полученном лечении, желательно предоставить выписки (если этого не было сделано ранее). Но. Инфекция протекает волонообразно. Мы не видим пациента, результатов анализов и обследований. Поэтому сложно что-то советовать по лечению. Доверьтесь врачам. Поверьте, они сделают все, что от них зависит. Здоровья Вам и Вашим близким. Папе скорейшего выздоровления.
Диетолог, Терапевт, Пульмонолог
Здравствуйте, Руслан. Шансы вылечится конечно есть, тем более вы не на ИВЛ, а на аппарате с высокопоточным кислородом. Течение болезни волнообразное, если за 5-7 дней не наступит ухудшения, это хороший знак. О всех хронических заболеваниях и принимаемых препаратах лучше сообщить врачу. Если это не получается сделать через Колл- центр или по телефону, обратитесь к начмеду лечебного учреждения. Верьте в лучшее. Скорейшего выздоровления!
Терапевт
Добрый день Руслан. Шансы на благоприятный иход есть всегда.Больной стабильно тежелый без ухудшения состояния.Продолжается плановая терапия.Перелом в болезни в сторону выздоровления думаю уже наступил. Антибактериальные средства никак не влияют на вирусную инфекцию. Практика показала, что они не уменьшают продолжительность лихорадки и не приводят к улучшению состояния. К терапии нужно добавить гормоны ГКС ( дексаметазон , метипред преднизолон ) по убывающей схеме и антикоагулянты (Эликвис, Ксарелто ), Это основа ковидной терапии. Скорейшего выздоровления Вашему папе !
Терапевт
Здравствуйте. Состояние его тяжёлое. Ему проводится комплексная терапия. Инфузионная, антибактериальная, симптоматическая терапия. Также кислородная Поддержка. По поводу как помочь – вы правы – это реанимация, ничем не поможешь. Думаю, должен поправится
Педиатр, Терапевт
Здравствуйте Руслан. Рекомендую обсудить с лечащим врачом прием препарата квамател по 20 мг 2 раза в сутки до 2 недель. Квамател старый препарат для лечения язвы желудка. В мае 2020 года случайно нашли мощное защитное действие на легкие. Главное значительно повышает сатурацию и больные, принимавшие квамател не нуждались в кислороде.
С уважением, доктор медицинских наук, профессор. Здоровья и удачи.
Кардиолог, Терапевт
Здравствуйте, шансы есть . Тем более , что у него есть увеличение лейкоцитов крови , он дышит через маску ( иммунитет борется ).
В последнии месяцы уже лечат с накопленной базой и интуицией врача , когда какой препарат назначать . Также есть рекомендации по моноклональным антителам , при необходимости их назначают .
Реаниматологу донесите информацию особенно по сопутствующим заболеваниям .
Вы все правильно делаете , узнаёте информацию , так сказать вооружены .
Терапевт
Здравствуйте, состояние его тяжелое. Шансы на выздоровление всегда есть
2. Лечение в стационаре проводится по клиническим рекомендациям и стандартам оказания помощи.
3. Реаниматологии обязательно необходимо донести информацию о сопутствующих заболевания и рекомендации фтизиарта.
4. Вы все правильно делаете, донесите информацию до реаниматологов с рекомендациями фтизиарта, лечащий врач может прислушать и скорректировать терапию
Терапевт
Здравствуйте!
В целом по описанию динамика не плохая. Сатурация 93-94 на высокопоточной НИВЛ хороший показатель.
Процент поражения лёгочной ткани был большой, сейчас все зависит от действий лечащих врачей и функциональных возможностей организма.
Антибиотики пока действительно не нужны. Бак процесса по описанию нет, клиники высокой температуры тоже.
Нужно понимать – что у него по анализам. Если есть признаки цитокинового шторма – высокий СРБ более 100, ферритин, ЛДГ и ИЛ – 6 – то можно рассмотреть введение моноклональных антител, например Актемра.
Это препарат с выраженным иммуносупрессивным эффектом.
Применяется при тяжёлых формах COVID 19.
Об улучшении можно будет говорить после перевода на обычную оксигенотерапию через маску, стабильных цифрах пульса, АД и температуры.
Плюс смотреть динамику по анализам лабораторно.
В Ваших силах – только передать информацию реаниматологам касаемо перенесённого ТБЗ.
Но скорее всего они и сами прекрасно понимают – как лечить больного, в каких случаях добавлять биологическую терапию и антибиотик.
Пульмонолог, Терапевт
Здравствуйте. А по другим анализам как состояние? Какой уровень интерлейкина 6, срб, ферритина, д димера, лдг? Есть ли признаки цитокинового шторма по анализам? О сопутствующих заболеваниях конечно нужно врачам сообщить все, с учётом этой информации и изменений в анализах может понадобится коррекция терапии. По описанию состояния – я так понимаю температуры нет высокой у отца? Сатурация не критично снижена, это хорошо. Антибиотики действительно не нужны сразу без веских на то оснований. Ковид коварен. Но нужно надеяться, что организм отца справится. Есть и в 90 лет с кт 3-4 полностью выздоравливают.
Терапевт, Нефролог
Здравствуйте! Если отец не может дышать без высокопоточной оксигенации, значит снижен газообмен, который возник или в следствие увеличения площади пневмонии (но в этом случае происходит бактериальное суперинфицирование и начинается массивная антибиотикотерапия + подавление цитокинового шторма стероидами и ингибиторами интерлейкина, которые исключаются при наличии туберкулезной инфекции, которую должны определить с помощью иммунологического тестирования методом Элиспот.), или при развитии ОРДС (чаще после 8х суток, при этом, если тест на антиген Ковида ещё положителен, для лечения используют антиковидную донорскую плазму, и пошаговый подход, возможно ИВЛ), или при развитии грибковых и оппортунистических инфекций. На это в стационаре должны были провести исследование. Что происходит с отцом сейчас невозможно сказать, не зная полной медицинской информации.
Врачи конечно уже обрели богатый опыт работы с такими пациентами, как ваш папа, со времени начала первой пандемии. Остаётся уповать на их компетентность.
Вы можете помочь верой и надеждой.
Оцените, насколько были полезны ответы врачей
Проголосовало 3 человека,
средняя оценка 2.3
Что делать, если я не нашел ответ на свой вопрос?
Если у Вас похожий или аналогичный вопрос, но Вы не нашли на него ответ – получите свою бесплатную онлайн консультацию врача.
Если Вы хотите получить более подробную консультацию врача и решить проблему быстро и индивидуально – задайте платный вопрос в приватном личном сообщении. Будьте здоровы!
Источник