С такими ожогами как у галимова

В первые же минуты после сообщения о трагедии сотрудники больницы имени Соловьева приготовили места в реанимационном отделении для двух чудом выживших в этой трагедии мужчин – бортпроводника Александра Сизова и хоккеиста Александра Галимова. Их привезли через полчаса. Оба были в сознании.

– Не уносите меня, поговорите со мной, – умолял тех, кто был рядом Александр Галимов. К хоккеисту пустили жену, родителей и тещу, после чего ему дали сильное успокоительное.

– Саша всегда уходил с поля последним, – шептали болельщики «Локомотива», собравшиеся во дворе больницы.

К 18 часам появились полицейские, стали подъезжать родители и близкие погибших. Возле морга, сотрудники судебной медицины которого были вызваны на работу в полном составе, сначала стояла мертвая тишина. Лишь несколько семей одиноко стояли у входа и просто не знали, что им делать, куда идти.

Убитые горем люди жаловались на то, что им не дают никакой информации. Единственное желание и главный вопрос, который их сейчас волновал: когда они смогут забрать тела своих родных.

– Ничего не говорят, – тихо плакала мама одного из погибших. – У кого спрашивать? Когда же их привезут… Никому наши мальчики не нужны…а на ребят им наплевать.

Через два часа обстановка стала еще тягостней. Двор заполнили машины. К моргу подъехали три машины спасателей, которые начали выгружать из грузовика тела погибших. Черные полиэтиленовые пакеты мужчины аккуратно погружали на носилки и вносили внутрь. После этого приглашали на опознание родителей, у которых тут же брали кровь, чтобы проверить ДНК. Телеоператора, который снимал это зрелище на камеру, буквально отшвырнули от машины.

Если до опознания мужчины как-то держались, то после того, как видели на столе своего сына или племянника, начинали рыдать в голос, сгибаясь буквально до земли. К 23 часам двор заполнился рыданиями безутешных родителей.

– Как же так, он лежит там, а должен ведь жить, – не хотела верить в произошедшее светловолосая девушка. Едва выйдя из морга, она упала в обморок. У тех, кто ее поддерживал за плечи, не было сил даже не то, чтобы позвать врача…. Но помощь подоспела тут же. Врачей дежурило много. Кроме ярославских специалистов были вызваны доктора медицины катастроф из Москвы.

– Как он мог умереть, он же весь беленький, нет ни одного перелома, – повторяла снова и снова мама Саши Калянина. – Пусть они покажут место, где упал самолет, я не верю, что он мог врезаться в трубу. Почему они его держат, он ведь не преступник, его надо вести домой. Пусть дадут самолет, я его увезу домой.

– Дадим, – пообещал, появившийся у больницы имени Соловьева к 23.30 губернатор Сергей Вахруков. – Мы все хотим узнать, что случилось. Водолазы будут работать до утра, чтобы вынуть все. Борт мы вам дадим.

Мэр Ярославля, который встретился с обезумившими от горя родственниками чуть раньше, пообещал, что семьям погибших помогут с похоронами, тем, кому необходимы номера в гостиницах, они будут даны.

– Мы найдем возможность расселить всех, – заверил он и выразил соболезнования. Люди едва могли поднять на него глаза.

После встречи с мэром родственники продолжали оставаться в специально отведенной им комнате. Сюда за ними приходили, чтобы пригласить на опознание.

– Черная майка с надписью «Детройт» – чей? – вопрос поставил в тупик и мам и пап. Ну, откуда они могут знать, какую майку надел их сын? От этого у многих в сотый раз за эти несколько часов полились слезы.

В толпе разносился шепот: «Ребята, Галимов скончался в реанимации!» Но слух немедленно опровергают: «Жив, Саша, жив!» Такая же противоречивая информация была и о состоянии бортинженера Александра Сизова. По ошибке в число жертв во вчерашнем номере его вписали и мы. Искренне желаем обоим выздоровления! Вчера Галимова и Сизова перевезли в Москву.

– Мы так гнали авто с аэродрома, что у «Скорых» буквально дымились колеса. Попробуйте, какие горячие, обжечься можно, – рассказали корреспондентам «КП» медики. – Автомобили Центра медицины катастроф ехали с мигалками со скоростью 140 километров в час. В итоге мы смогли доставить раненых в городские клиники всего за 40 минут!

Александра Сизова отвезли в реанимацию Института Склифосовского. Врачи пока воздерживаются от прогнозов.

Второго выжившего, хоккеиста Александра Галимова, доставили в ожоговое отделение Института хирургии имени Вишневского. По словам врачей, предстоящие три дня станут для него критическими.

Александр Овечкин, партнер Александра по сборной России, в своем блоге в Twitter призвал всех мысленно поддержать Галимова, за жизнь которого борются врачи.

«Сашка Галимов, ты должен жить! Держись! Мы все с тобой!! Молимся за тебя!» – гласит единственная запись на русском языке в англоязычном микроблоге нападающего «Вашингтон Кэпиталз».

Читайте далее.

А В ЭТО ВРЕМЯ

Врачи продолжают бороться за жизнь хоккеиста

В 16.00, 8 сентября, в аэропорту Раменское подмосковного города Жуковский приземлился самолет ИЛ-76. На его боту из Ярославля были доставлены двое выживших в катастрофе ЯК-42 – бортпроводник Александр Сизов и хоккеист Александр Галимов.

Раненых срочно переместили в «скорые» медицины катастроф и повезли в Москву.

– Медики так гнали авто, что у «скорых» буквально дымились колеса, – сообщает корреспондент “КП” Юлия Хожателева. – Автомобили центра медицины катастроф ехали с мигалками со скоростью 140 километров в час. В итоге врачи смогли доставить раненых из Жуковского в столичные клиники всего за 40 минут.

Александра Сизова отвезли в институт Склифосовского. По его внешнему виду можно сказать, что мужчина получил серьезные ожоги – он был весь забинтован. Его срочно поместили в реанимационное отделение хирургического корпуса Склифа.

Второго выжившего, хоккеиста Александра Галимова, доставили в ожоговое отделение института хирургии имени Вишневского. Подробнее>>>

Позже стало известно, что врачам удалось стабилизировать состояние хоккеиста ярославского клуба «Локомотив» Александра Галимова, который с обширными ожогами был транспортирован в Институт хирургии имени Вишневского. Об этом заявил главврач больницы Валерий Кубышкин:

«Состояние его крайне тяжелое, но благодаря блестящей работе ярославских коллег, благодаря профессору Алексееву, удалось его состояние стабилизировать и благополучно транспортировать к нам в институт». Подробнее>>>

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА:

“Самолет взлетал с разбитой полосы? Да они такие везде!”

Бортмеханик Владимир Назаренко больше пяти лет работает на чартерных рейсах, преимущество в деловой авиации. Не раз отправлялся в рейс и с футбольными, и с хоккейными командами. А значит, не раз был и в Ярославле. Десятки раз проходя ту взлетную полосу, про которую вчера узнала вся страна.

– Я слышал уже говорят о том, что полоса была короткой и очень убитой, мол, не это ли стало причиной трагедии. Я облетел всю Россию, и могу сказать, что Туношна ничем не отличается от той же саратовской взлетки, или соседней самарской. Да не европейский класс, но в небо выходили без проблем. Непонятно почему эксперты называют в качества причины и то, что ЯК-42 задел антенну маяка. Эта машина с очень крепким корпусом, и такое случается, что самолеты цепляются бортом за что-то, но чтобы из-за этого рухнул борт? Да и расстояние от конца взлетной полосы до первой антенны больше километра, за это время экипаж должен был по стандартам набрать высоту больше 30 метров, – говорит эксперт. – И уж совсем нелепой выглядит версия про некачественное топливо.

Двигатели самолета начинают набирать мощность, когда стоят, до начала работы на взлетной полосе, и если бы в баки залили левый дизель, ЯК-42 бы просто не начал работать … или быстро бы перестал. А он не только проехал нужную дистанцию, но и выехал за пределы полосы – такое ощущение, что на борту был перегруз. Именно из-за него могло случиться такое, что борту не хватило мощности для взлета и для выравнивания полета. Отсюда и «завал» одного крыла. Но говорят, что перегруза быть не должно, летело всего 45 человек при вместимости 120? Или мы что-то не знаем.

ВЕРСИИ ТРАГЕДИИ

Пять версий крушения самолета ЯК-42 с командой «Локомотива» на борту

Теракт, человеческий фактор, нехватка взлетной полосы, отказ двигателей, некачественное топливо – версии крушения самолета ЯК-42 с командой «Локомотива» на борту сыпались друг за другом сразу же после трагедии.

Говорилось, что самолет задел антенну маяковой вышки или деревья, и поэтому упал. А еще – что вылет самолета с хоккеистами торопили из-за загруженности аэропорта в связи с проведением Мирового политического форума. Выдвигалась даже версия о том, что на аэродроме попросту не хватало свободного места для «Яка», опять же из-за многочисленной техники участников форума. В настоящий момент официальными признаны две версии крушения самолета Як-42 под Ярославлем – техническая неисправность и человеческий фактор. Об этом сообщил заместитель главы министерства транспорта России Валерий Окулов. Подробнее>>>

Напомним, 7 сентября ярославская хоккейная команда «Локомотив» попала в авиакатастрофу. Самолет ЯК-42, на котором ярославские хоккеисты летели в Минск, где должны были сыграть с местным «Динамо», упал с высоты 500 метров сразу после взлета. Всего на борту было 45 человек, из них 37 хоккеисты (список погибших).

Читайте и смотрите:

Хоккеисты «Локомотива» разбились в авиакатастрофе под Ярославлем (хроника происшествия, видео, аудио)

Все материалы по теме: Разбился самолет с хоккеистами и тренерами «Локомотива»

Фоторепортаж с места трагедии

Столичные медики оказались бессильны перед травмами, которые член сборной России по хоккею Александр Галимов получил в результате авиакатастрофы под Ярославлем.

Состояние 26-летнего хоккеиста все эти дни после крушения Як-42 в аэропорту Туношна оставалось крайне тяжелым.

Накануне ряд СМИ распространил информацию о том, что хоккеисту провели операцию по замене трахеи, обоженной во время катастрофы. Однако никаких оперативных вмешательств в НИИ Вишневского не производили.

– В таком тяжелом состоянии пациент не операбелен, – сообщил вчера Life News один из медиков НИИ. – Когда началась интоксикация всего организма, блокировалась работа почек, поэтому его подключили к аппарату искусственной почки. К сожалению, мы оказались бессильны.

Сердце чемпиона остановилось сегодня в 9.30 утра. Организм к этому времени был полностью истощен борьбой с начавшейся от ожогов интоксикацией. У спортсмена было обожжено 90 процентов кожного покрова, из них 70 % – глубокие.

На языке официальной медицины это значит, что шансов выжить у человека с такими ожогами нет.

Самолет Як-42 с хоккейной командой «Локомотив» разбился 7 сентября в 15.50 по московскому времени.

«Локомотив» вылетал из Ярославля в Минск на матч с местным «Динамо», который должен был состояться в четверг в рамках первого тура чемпионата Континентальной хоккейной лиги.

Точные причины того, почему произошло крушение еще предстоит установить, однако уже ясно, что лайнеру при взлете могло не хватить тяги двигателей.

Разогнавшийся до большой, но недостаточной для подъема скорости, Як-42 вырвался за пределы ВПП, пронесся по грунту и, зацепив мачту связи, все-таки сумел подняться в воздух.

После этого терпящий бедствие самолет пронесся около 500-600 метров, но в итоге завалился на левое крыло и врезался в землю. От удара машина развалилась на две части, – одна осталась на земле, другая свалилась в воду.

Всего на борту находилось 45 человек, включая восьмерых членов экипажа.

Спастись удалось бортпроводнику Александру Сизову и хоккеисту Александру Галимову.

В момент, когда самолет ударился о землю и разломился, взрывной волной Александра выбросило из салона. Раненый, обоженный, он упал в реку. Это можно было бы назвать удачей, – вода смягчила удар от падения.

В шоковом состоянии, еще не понимая, что произошло, он сумел самостоятельно подняться на ноги и побрел к берегу по колено в воде. С берега его заметили подоспевшие полицейские, – именно они первыми оказали ему медицинскую помощь.

У Александра были диагностированы обширные ожоги и другие травмы. В крайне-тяжелом состоянии он был госпитализирован в областную больницу, а позже самолетом МЧС отправлен в Москву, в ожоговый центр НИИ имени Вишневского, где скончался спустя четверо суток.

Александр Галимов с 2004 года выступал за «Локомотив» в Суперлиге, а затем в КХЛ: серебряный призёр 2008 и 2009, бронзовый призёр 2005 и 2011.

В составе молодёжной сборной России стал серебряным медалистом чемпионата мира среди молодёжных команд 2005-го.

Дебютировал в Сборной России на Кубке Карьяла 2009 года на позиции защитника.

В понедельник в 14.00 врачи Института хирургии имени Вишневского, боровшиеся за жизнь Александра  Галимова , пригласили журналистов на брифинг. На нем они подробно рассказали, как прошли последние дни мужественного ярославского игрока.

Инесса РАССКАЗОВА,

Дмитрий ПОНОМАРЕНКО

90 процентов ожогов. Боль, которую даже невозможно представить…

– Как бы вам объяснить, что такое такой обширный ожог, – задумывается врач, проводивший нас на территорию центра. – Ну если очень приблизительно… Это как раздетого догола человека выгнать на лютый сорокоградусный мороз на несколько часов. Поэтому наших пациентов при таких тяжелых травмах и вводят в бессознательное состояние. Сами поймите – даже при условии обезболивания лежать приходится постоянно без малейшего движения. Кто такое выдержит? Люди с ума сходят…

«НАДЕЖДА ЗАТЕПЛИЛАСЬ В СУББОТУ»

Со второго этажа к нам спускаются врачи, непосредственно занимавшиеся спасением Александра  Галимова .

– День сегодня недобрый. Мы потеряли молодого парня, талантливого спортсмена, но прежде всего – просто хорошего человека, – говорит директор Института хирургии имени Вишневского Валерий Кубышкин. – Теоретически надежды на спасение с самого конца было слишком мало. Но мы сделали все возможное. С первой же минуты было сделано протезирование всех важных функций организма. Искусственная вентиляция легких, искусственная почка… Все, что требуется для борьбы с шоком и огромным распадом ткани вследствии ожога. Современная терапия была проведена в полном объеме. В любой зарубежной клинике не сделали бы больше… И все равно этого оказалось мало. Таковы уж особенности этой травмы.

– Был ли за эти дни хоть один момент, когда Александру стало лучше, и у вас затеплилась реальная надежда?

– Нам удалось стабилизировать состояние пациента, – отвечает руководитель Ожогового центра профессор Андрей Алексеев. – Изначально мы отдавали себе отчет, что такие ожоги несовместимы с жизнью. И все же в субботу нам удалось, наконец, нормализовать гемодинамику. Нормализовался пульс, артериальное давление. В общем, стало лучше работать сердце. До вечера воскресенья все шло неплохо. Вроде появился шанс, что за счет молодости и спортивного здоровья Александр будет бороться дальше. Но способности человека, даже такого сильного, как Галимов, не безграничны…

– У него иссякли силы?

– Да. Ожоговые травмы – особые. Они нарушают работы сразу всех внутренних органов. Даже комплексное лечение не спасает.

«ЖДАЛИ ЧУДА, НО ОНО НЕ ПРОИЗОШЛО»

– Вчера в СМИ появились слухи об операции по пересадке трахеи. Они имели под собой хоть какое-то обоснование?

– Абсолютно никакого! Это глупость больного воображения. При поражении дыхательных путей такие операции не выполняются.

– У многих людей появилась надежда на выздоровление Александра, когда они узнали, что сразу после аварии Галимов двигался и разговаривал.

– Это как раз и называется шок. Но за ним следует другая реакция, органы теряют работоспособность.

– За эти пять дней Александр приходил в сознание?

– Нет, он специально находился в медикоментозном сне. Это необходимая мера.

– Медицине известны случаи, чтобы люди с такими ожогами выживали?

– Все зависит от того – сколько глубоких ожогов и сколько поверхностных. У  Галимова  было девяносто процентов ожогов. Семьдесят из них – глубокие. В такой ситуации можно было надеяться только на чудо. К сожалению, его не случилось…

– Могло его состояние ухудшиться из-за транспортировки в Москву?

– Нет. Иначе мы бы потеряли его в первый же день после перевозки. Я лично в этом участвовал. Все было сделано правильно.

– Можно это было сделать сразу после аварии?

– Нет, в первые часы пострадавший нуждается в антишоковой терапии. Из-за этого он нуждался в срочной госпитализации.

«КОГДА Я ПРИЛЕТЕЛ В ЯРОСЛАВЛЬ, ОН БЫЛ УЖЕ В КОМЕ»

Просто поразительно, сколько диких слухов может породить человеческая трагедия. Сколько оказывается желающих вольно или невольно, а возможно – вполне сознательно и цинично сделать себе на ней имя. В последние дни несколько интернет-ресурсов уверенно вывешивали новость: «Александр Галимов скончался в больнице».

Было ли это банальной ошибкой – хотя никому, пожалуй, не стоит объяснять, какова цена такой ошибки, – или сознательно сфабрикованной «уткой» ради поднятия собственных рейтингов…

Это даже не хочется обсуждать.

Отойдя в сторонку с доктором Алексеевым после окончания официального брифинга, мы просто спросили его о том, что же происходило все эти дни за запертыми для посторонних дверями Института Вишневского. Что скрывали сдержанные и ничего, по сути, не говорившие строчки о стабильно тяжелом состоянии нападающего «Локомотива»…

– «Состояние Александра  Галимова  остается стабильно тяжелым» – эта фраза, начиная с четверга, звучала во всех сводках новостей. А что она означала на самом деле?

– Была определенная положительная динамика. Даже не то, что положительная… А просто относительная стабилизация состояния. Почему относительная? Потому что трудно себе представить, что при такой тяжелой травме может быть стабильность, которая определяет дальнейший перелом болезни. Это не тот случай… В воскресенье ближе к вечеру ситуация стала меняться. Нарастали явления сердечно-сосудистой и дыхательной недостаточности… Они прогрессировали, и в итоге привели к невозможности дальнейшей жизни.

– У Саши остановилось сердце?

– Да.

– Андрей Анатольевич, пожалуй, это уже лишний вопрос, но если бы его состояние оставалось стабильным, что вы собирались предпринимать?

– Дальнейшие хирургические действия: удаление обожженных тканей, изучение возможности пластики, то есть пересадки кожи, использование и культивирование клеток и так далее…  

– Когда вы прилетели в Ярославль, Александр еще разговаривал?

– Мы с ним не говорили. Мои коллеги рассказали мне, что они некоторое время в самом начале общались с Сашей, когда еще не была налажена искусственная вентиляция легких.

– А при ней разговор в принципе…

– …Невозможен! Конечно, нет. Вентиляция легких проводится через специальную трубку, какой тут разговор может быть?!

– В Ярославле люди, ставшие свидетелями того, как Сашу грузили в машину «Скорой помощи» для транспортировки в Москву, говорили, что он плакал и кричал: «Не оставляйте меня одного! Пожалуйста, поговорите со мной!». Значит, это не могло быть правдой?

– Если бы речь шла о том, когда его только привезли с места аварии, то это могло быть правдой. Поскольку ожоги такой степени тяжести подразумевают шок и очень сильное возбуждение, оно бывает и немного неадекватным. Например, больные, которых затем удается спасти, не помнят ни самой катастрофы, ни того, что было после, в больнице. И, в общем-то, многим непосвященным может казаться: раз человек идет, разговаривает – значит, все благополучно. А на самом деле это реакция на травму, на боль, она выражается в выбросе гормонов в том числе, что позволяет организму работать на переделе.

– Как долго Александр находился в сознании?

– Не думаю, что больше часа-полутора часов. Затем неизбежно наступает истощение, падение деятельности со стороны внутренних органов и развивается следующее состояние шока, когда больной уже впадает в кому, а сознание отсутствует.

«НАДЕЮСЬ, САША СЛЫШАЛ, ЧТО ШЕПТАЛА ЕМУ ЖЕНА»

– Как часто вы позволяли его отцу и жене заходить в палату к Саше?

– Вчера его супруга приходила. Мы подходили к Саше, она с ним пошепталась… Конечно, как бы не было всем понятно о неблагоприятных перспективах, связанных с лечением ожоговой травмы, все мы надеялись… Но мы адекватно оценивали ситуацию. Родственники тоже понимали это и внутренне были готовы к самому страшному. Хотя подготовиться к этому, конечно, нельзя.

– Александр мог не то, чтобы услышать, а почувствовать, что говорила ему шепотом Марина?

– На этот вопрос вам никто не ответит. Мы считаем, что, наверное, люди, лежащие в коме, все равно каким-то образом слышат и чувствуют. В общем, я думаю – да… 

– Всегда ли вы разрешаете близким входить в палату к больному? Или это был исключительный случай?

– Все зависит от близких, от того, в каком состоянии они сами находятся. Готовы ли они к таким тяжелым впечатлениям, смогут ли они вынести то, что им придется там увидеть. Понимая, что ситуация может измениться в любую минуту, мы стараемся, чтобы у близких и родных не оставалось потом чувства, что они не успели сказать что-то, попрощаться…

– Их готовность вы оцениваете, или это делают психологи?

– После стольких лет работы с тяжелым больными, – а к нам же поступают самые тяжелые больные со всей – опыт у нас уже не меньше, чем у психологов. 

– Когда Саша ушел, ни его жены, ни отца в больнице не было? И они узнали обо всем от врачей?

– Сегодня они не успели приехать. Я позвонил супруге Саши, а его отец как раз в это время подъезжал к институту.

– И не застал сына в живых?

– Нет…

источник